Алексей Петрович, протопр. (р.1913), рус. правосл. специалист по истории и экзегетике ВЗ. Род. в г.Баку, в семье горного инженера. В 1923 К. с родителями переехал в Ниццу, а в 1927 - в Париж. Там он окончил юридич. фак-т ун-та (1935) со званием кандидата права. В 1936 К. окончил Высшую коммерческую школу, а в 1938 поступил в Православный богословский ин-т в Париже, к-рый окончил во время 2-й мировой войны (1942).
Первоначально К. занимался догматич. богословием под руководством прот.*Булгакова С. и читал лекции в Правосл. богосл. ин-те. Рукоположен во иереи в 1947; пастырскую работу совмещал с преподаванием и руководством правосл. молодежными организациями. В 1955 К. защитил магистерскую дисс. о *Послании Аристея, важнейшем источнике по истории *Септуагинты. К библ. тематике К. обратился под влиянием *Карташева, идеи к-рого продолжает развивать в своих лекциях и трудах. Кроме лекций по ВЗ, читает курсы церк. права, гомилетики и агиологии. После защиты дисс. К. стал и.о.проф., а затем проф. по каф. Свящ.Писания ВЗ. С 1962 он - декан Богословского ин-та, а с 1965 ректор вместо почившего еп.*Кассиана Безобразова. В 1965 назначен настоятелем Сергиевского подворья (юрисдикция Вселенского Патриархата). С 1976 протопресвитер. Является Председателем Епархиального совета, почетным членом Св.Владимирской ДС (Американская Правосл. Церковь) К 70-летию К. патриарх Антиохийский Игнатий наградил его орденом св. ап. Петра и Павла.
Курс лекций по ВЗ до сих пор полностью не опубликован, но осн. его принципы достаточно развиты в др. работах. В наст.время К. является одним из ведущих правосл. библеистов-ветхозаветников. Его концепции развивались на фоне ясного осознания недостатков, к-рыми страдает зап. экзегетика. "Современная библейская наука, - пишет он, - бессознательно повинуясь ложным предпосылкам либеральных критиков, прежде всего пребывает слепой в отношении к творчеству, проявленному авторами или редакторами священных книг. Она - единственная из всех наук о духе, которая исходит из неправильного представления о человеческом духе и забывает, что каждая из этих наук, даже история, в конечном счете старается показать, в чем сказался в ее области великий человеческий синтез... Священный автор может, следуя методам семитской историографии, компилировать источники или даже просто их переписывать; но так как целью его всегда остается постигнуть и поведать религиозную истину, дух его пребывает предельно активным и он продолжает творить, даже прибегая к кажущимся нетворческим способам составления книг. Церковь, со своей стороны, рано отказалась от древнего представления о боговдохновенности как о диктовке свыше: тем самым она признала наличие человеческого творчества даже у боговдохновенных авторов" (ПМ, 1948, №6, с.142-43). Однако, указывая на слабости зап. экзегезы и *герменевтики, к-рые, механически дробя Писания, недооценивают духовный, богосл. смысл Слова Божьего, К., как и Карташев, целиком принимает выводы *новой исагогики. Для него они вполне совместимы с правосл. подходом к Библии. "Открытия, сделанные библейской наукой, - пишет К., - так закрепили позиции критики, что спор о ее выводах ныне перешел в область отдельных построений по поводу отдельных подробностей; что же касается прежнего, докритического подхода к Библии, то таковой уже немыслим" (там же, с.140). Поэтому К. соглашается с осн. положениями *документарной теории и др. исагогич. концепций. Оправдание для такой рецепции методов *историко-литературной критики К. усматривает в двойственной, богочеловеческой природе Писания. Библия есть Слово Божье, переданное через людей, и в отношении истин религиозных свидетельство свящ. авторов всегда является истинным. "Что же касается областей, не требующих для своего познания откровения свыше, то в отношении их священный автор остается человеком своей эпохи, со всеми ее представлениями, которые могут быть даже ошибочными" (ПМ, 1951, №8, с.126). Задачу правосл. библеистики К. видит в уяснении того центр. провозвестия, к-рое заключено в исторически обусловленные формы Писания. Двуединое Писание требует и двуединой герменевтич. методологии в экзегезе. Иными словами, концепция К. может быть названа теорией синтеза, в к-ром сочетается исторический анализ и догматич., богосл. осмысление Библии.
Иуда и Фамарь, ПМ, 1948, №6; Господь, Муж брани (К уяснению религиозного значения книги Исход), там же, 1949, №7; О боговдохновенности Свящ. Писания, там же, 1951, №8; Откровение о Матери Мессии, там же, 1953, №9; Что такое Свящ. Писание, в кн.: Православие в жизни, Нью-Йорк, 1953; Понятие и образ Божественной Премудрости в Ветхом Завете, ПМ, 1955, №10; Историческое и богословское значение "Письма Аристея к Филократу", там же, 1957, №11; Великое знамение Царства Небесного и его пришествие в силе, там же, 1971, №14; Пророки, "Вестник РСХД", 1972, №103-06, 1976, №118, 119.
