Батенков или Батеньков, Гавриил Степанович, декабрист, подполковник. Сын офицера, родился в Тобольске в 1793 году. Хилый от рождения, он всю жизнь отличался нервностью, душевной неустойчивостью. Рано развились в нем мистическая религиозность и повышенная вдумчивость. Учился Б. в Тобольском военно-сиротском отделении и во 2-м кадетском корпусе в Петербурге. В корпусе он подружился с В. Раевским. Участвуя в кампании 1813 - 15 годов, Б. проявил ""чрезмерную храбрость"", особенно при Монмирале, где был изранен и взят в плен у своих орудий. В 1816 году, вследствие столкновения с начальством, вышел в отставку. Обладая большими математическими способностями, Б., по выдержании экзаменов, поступил на службу в ведомство путей сообщения, но не ужился со служащими и был назначен в Сибирь управляющим X округом путей сообщения. Здесь он безупречной честностью и независимостью поддержал приобретенную им репутацию ""беспокойного человека"". По собственному неоднократному признанию, Б. постоянно мучительно заботился о том, чтобы ""обратить на себя какое-нибудь внимание"". В Томске он принял деятельное участие в устройстве масонской ложи ""Великого Светила"" (1818; ранее, еще в Петербурге, он был членом ложи ""Избранного Михаила""). Положение Б. в Томске было незавидное: ему приходилось уже вновь оставлять службу, когда приехал генерал-губернатор Сперанский . Б. подал ему семь записок, которые впоследствии легли в основу ""Сибирского Учреждения"". Уезжая, Сперанский взял Б. с собой. Б. был назначен делопроизводителем сибирского комитета. В 1823 году Б. приблизился к Аракчееву , жил у него в Грузине и был назначен членом совета военных поселений. Наблюдения над ними сильно повлияли на развитие взглядов Б. в сторону либерализма. При Аракчееве Б. пришлось столкнуться с начальником штаба генералом Клейнмихелем . В конце 1825 года, опасаясь попасть под начальство Клейнмихеля, Б. просил об освобождении его от должности члена совета военных поселений. Словесным распоряжением Аракчеева Б. был уволен, по его словам, ""от всех должностей, на которые был назначен подписными указами"". Отставка сильно озлобила Б. и была внешним поводом, толкнувшим его на сближение с главными деятелями Северного общества. В последние дни перед 14 декабря Б. принимал участие в совещаниях членов Тайного общества, подавал различные советы, мечтал о месте в временном правительстве и об участии в регентстве, в случае возведения на престол цесаревича Александра Николаевича . Однако о 14 декабря он не был предупрежден, в восстании не участвовал и принес присягу. Последующее поведение Б. до и после ареста было двусмысленно. Он отрицал свое участие в Тайном обществе и в подготовке восстания. В показании же 18 марта 1826 года он отрицает все прежние показания, ссылаясь на ""припадок"", и признает себя главным деятелем движения. ""Покушение 14 декабря - говорит он - не мятеж, как к стыду моему именовал его несколько раз, но первый в России опыт революции политической, опыт почтенный в бытописаниях и в глазах других просвещенных народов"". Приговором Верховного уголовного суда Б. признан виновным в том, что ""знал об умысле на цареубийство, соглашался на умысел бунта и приготовлял товарищей к мятежу планами и советами"". Смягчающее вину обстоятельство было усмотрено в следующем: ""когда предложено было во время мятежа занять дворец, то Б. сказал, что дворец есть место священное"". Верховный уголовный суд отнес Б. к 3-му разряду и приговорил к вечной каторге. Император Николай официально заменил вечную каторгу 20-летней, на деле же Б. был подвергнут 20 годам одиночного заключения в крепости, сперва 1/2 года в Свартгольме на Аландских островах, потом в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. О причинах заключения вместо каторги существуют три версии: 1) Б. не хотели, как сибиряка, ссылать в Сибирь; 2) Б. в письме государю грозил в случае освобождения устроить новый заговор; 3) в особую вину Б. император Николай поставил его показания, приведенные выше. Последняя версия, выдвигаемая В.И. Семевским , по-видимому, наиболее вероятна. Отбыв заключение в невероятно тяжелых условиях, серьезно пострадав психически, едва не сойдя с ума и не лишившись способности речи, Б. в 1846 году был отправлен на поселение в Томск, где жил у чиновника Лучшева, относившегося к нему, как и все томское общество, очень хорошо. Б. любил появляться в обществе, много говорил, проявляя некоторые странности и почти не касаясь политики и 14 декабря; все время был чрезвычайно деятелен. По возвращении в Европейскую Россию в 1856 году Б. немало путешествовал, побывал и в столицах. Жил частью у своих друзей Елагиных в имении, частью в собственном домике в Калуге, где приютил вдову Лучшева и ее двух детей. Скончался в октябре 1863 года. Кроме ряда служебных проектов, Б. до 1825 года написал ряд статей о Сибири, помещенных в ""Сыне Отечества"" и переведенных на немецкий язык. Он занимался разработкой конституционного проекта, который до нас не дошел. В показаниях Б. находим набросок конституции. Из этого наброска и других данных видно, что Б. стоял за монархию, ограниченную влиятельной родовой аристократией. Законодательную власть он разделял между монархом, верхней палатой из глав фамилий ""родового вельможества"" и пожизненно назначенных монархом высших духовных и гражданских особ, и нижней палатой из депутатов от: 1) ""известных городов"", 2) губерний из сословия владельцев земель, 3) университетов, 4) 3-х академий"". На местах должны быть ""частные палаты по областям"". Исполнительная власть принадлежит: 1) безответственному государю, 2) ответственному перед государем и палатами ""верховному правительству"", 3) министрам, ответственным перед государем, верховным правительством и палатами. Б. стоял за введение суда присяжных. Он признавал необходимыми конституционные гарантии, которые делил на ""вещественные и моральные"". К первым относил, например, создание из военных поселенцев народной гвардии и передачу в ведение ""муниципалитета"" Петропавловской крепости; ко вторым - свободу печати, независимость суда, ответственность верховного правительства и министров и законы о наследственном вельможестве. В Свартгольме Б. написал стихотворение ""Одичалый"" - психический документ большой силы и искренности, рисующий невыносимое душевное состояние и неизбывные муки одиночно-заключенного. По отбытии заключения Б. написал несколько отрывков автобиографического характера. Сочинения, письма и показания Б. напечатаны: статьи о Сибири - в ""Сыне Отечества"", 1821 - 22, 77, 81, 83 - 85, без подписи; стихотворение ""Одичалый"" - в ""Русской Беседе"" за 1860 год и в ""Русской Старине"" за 1889 год, № 8. Там же письма Б. и его характеристика Аракчеева и Сперанского. Начало автобиографии - в ""Русском Архиве"" за 1881 год, т. II; ""Масонские воспоминания"" - в ""Вестнике Европы"" за 1872 год, № 7. Показания - у Довнар-Запольского в ""Мемуарах декабристов"" и у Семевского в ""Политических и общественных идеях декабристов"". Литература, кроме общей обо всех декабристах (особенно указанные сочинения Довнар-Запольского и Семевского): ""Русский Архив"" за 1871 год; ""Русская Старина"", 1887 и 1889 год, № 8, 1897, № 10; ""Сибирский Вестник"", 1886 год, № 25 (рассказ Лучшева); ""Иллюстрированная газета"", 1863 год, № 319; ""Книжка Недели"", 1898 год, № 11. А. Елачич.
|
