Кущевский, Иван Александрович - беллетрист (1847 - 1876). Родился в Барнауле (по другим сведениям, - в Красноярске). Окончил курс в томской гимназии, которая в первой половине 60-х годов ""жила литературной традицией и способствовала воспитанию не одного писателя"". В 1864 г. приехал с караваном золота в Петербург, где проделал всю школу безвыходной голодовки. Одно время он занимался исключительно тяжелым физическим трудом, вплоть до таскания кулей на Калашниковской пристани; мечты об университете пришлось оставить. Его мелкие очерки, изображавшие то нравы и типы окружавшей его голытьбы, то житье-бытье родичей-сибиряков, печатались в ""Деятельности"", ""Народном Голосе"", ""Петербургском Листке"". В нем стал созревать план большого идейного романа, осуществлению которого препятствовали материальные условия. О них Кущевский рассказывает в прошении Литературному Фонду, где он ходатайствует о пособии в 10 рублей: ""Увлекшись этой работой (то есть романом) при отчаянной борьбе и крайности, и бросил всякую другую и остался без куска хлеба; на свое счастие, я попал в больницу. Здесь я продаю больничные порции, чтобы покупать свечи; часто сижу голодным и работаю. Но дело подвигается вперед слишком медленно, вечера темные, денег не хватает на свечи"". При этих обстоятельствах был закончен ""Николай Негорев, или Благополучный россиянин"", напечатанный в ""Отечественных Записках"" (1871, № 1 - 4; отдельное издание 1872), главное произведение Кущевского, дающее ему и в наши дни не только право на признание, но и читателей. На фоне общей картины движения 60-х годов, воплощенного в ряде отчетливых и интересных фигур, Кущевский изобразил в надлежащем свете ""благополучного россиянина"", дельца-карьериста, характерного для той эпохи, когда этот тип, по свидетельству современников, ""являлся в некотором ореоле даже в глазах иных публицистов, смачно толковавших о нашем ""промышленном прогрессе"", ""экономическом развитии"" и о том, что ""наше время - не время широких задач"". Прекрасное изображение детской психологии и школьной жизни, увлекательный юмор, живое движение рассказа, образы ""новых людей"", особенно женские, забавная и обаятельная фигура Оверина, русского Дон-Кихота, самоотверженного чудака и подвижника, искателя правды, теоретической и моральной, - таковы некоторые из причин широкого успеха, заслуженного произведением Кущевского. Оно выделялось простым, здравым взглядом, чуждым всякого доктринерства, и являлось отголоском общественных настроений, воплощенных в новых, еще никем не подмеченных образах. Полное идейного содержания, оно отвечало и требованиям эстетической критики. По свидетельству одного из критиков, несмотря на горькую правду, высказанную в нем, оно было ""встречено молодым поколением с несравненно большим сочувствием, нежели всевозможные эпопеи о разных доморощенных Лео"". Надежды, возбужденные романом Кущевского, не оправдались в дальнейшем. Едва начав, он уже устал; недостаток общего развития лишил его новых широких творческих задач; он работал энергично, но из всего написанного им за это время ничто и в малой степени не напоминает его романа. Он помещал рассказы в ""Деле"" и ""Отечественных Записках"" (""Не столь отдаленные места"" - ""Отечественные Записки"", 1875, № 7, под псевдонимом Хайдаков), писал в ""Будильнике"", давал один фельетон в неделю ""Сыну Отечества"" и два ""Новостям"". Рассказы его собраны в двух сборниках: ""Маленькие рассказы"" (СПб., 1875) и ""Неизданные рассказы"" (СПб., 1888), интересных теперь разве по тому автобиографическому материалу, который в них заключается. Кущевский умер, одинокий, в больнице, от водянки. - Ср. П. Никитин (Ткачев) ""Беллетристы-эмпирики"" (""Дело"", 1875, № 3) и ""Недоделанные люди"" (""Дело"", 1872, № 2); М. Цебрикова ""Беллетристы-фотографы"" (""Отечественные Записки"", 1873, № 11 и 12); В. Горленко ""Писатель-пролетарий"" (""Московское Обозрение"", 1877, № 41 и 42; биография); А. Горифельд ""Забытый писатель"" (""Русское Бог."", 1895, № 12, и в книге ""О русских писателях"", СПб., 1912). Важные биографические данные в газете ""Сибирь"", 1876, № 40. Портрет в ""Пчеле"", 1877, № 15. А. Горнфельд.
|
